Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.

Часы министра обороны

Негритенок Джейкоб предлагает очень пикантное место встречи с Хелен, отпущенной на свободу для ведения переговоров. На кладбище. Это воинское кладбище, на котором похоронен его отец. Мальчик подводит Клаату к отцовской могиле: оживите его. Пришелец вежливо отказывается: «Есть то, чего я сделать не могу» Мальчик не верит: «Вы все можете». Нет, не все. Обамчик хнычет: «Пожалуйста». Но ответ пришельца звучит по-взрослому: «Во вселенной ничто не исчезает, все просто трансформируется». Ребенок разочарован, он-то, видимо думал, что это второе пришествие Христа, а тут – Ктулху. Бедный Джейкоб, прогоняет от себя инопланетянина («уйдите»), встает на колени, начинает молиться, жаловаться своему папе на несправедливость мира…

И в этот момент появляется Хелен со своим напарником. Джейкоб продолжает жаловаться уже ей (и теперь – на папу): «Это несправедливо… Он бросил меня тут одного». Мачеха отвечает: «Нет, тебя никто не бросил. Я вижу его в тебе. Постоянно, постоянно…». Еще бы! Зритель тоже все время видит этого папу в Джейкобе. Ревность к пришельцу, стремление его убить (так, на всякий случай) и предать – это ведь действия папы в ребенке.

В предыдущей части я упомянул об интеракционном анализе, описывающем поведение человека как ряд переключений психики между тремя состояниями: Родитель – Взрослый – Дитя (Р – В – Д). Человек в состоянии «взрослый» ведет себя рационально, адекватно реагирует на вызовы окружения, адаптирован к среде. В «родительском» состоянии поведение человека обусловлено набором стереотипов, чаще всего устаревших, не соответствующих требованиям момента. «Детское» состояние – это свободное творческое поведение, но неадаптированное к «взрослым» требованиям жизни. Со временем родители путем воспитания обламывают ребенка, поселяют в его душе «родителя».

Родительское поведение ребенка может быть индуцировано также инстанцией, которая называется «родитель в ребенке», это особое дополнительное состояние (совмещающее «родителя» и «дитя»), его часто можно наблюдать и у взрослых людей, ведущих себя как дети, подверженные родительским стереотипам. Возможны и другие симбиозы базовых состояний (Р – В – Д), но я не могу здесь вникать в детали и, конечно, огрубляю всю эту схему для краткости. Интеракционный анализ нам здесь интересен в первую очередь потому, что это коренной американский вариант классического психоанализа. Вообще-то эта простая раскладка неплохо работает применительно к взаимодействиям любых персонажей (живущих и вымышленных), но уж для американского кино подходит просто идеально. Возможно, потому, что интеракционный анализ широко применяется в американской групповой терапии и может служить как подспорье при написании сценариев.

Занятно сопоставить психологические роли (Р – В – Д) и социальные функции персонажей фильма «День, когда Земля остановилась». Очевидно, что Хелен представляет собой американский средний класс, образованную часть общества, имеющую более или менее реалистические представление о мире. Обычное ее состояние – «взрослый», но с пришельцем она часто впадает в «детство». Негритенок – это продукт американских медиа, его представления о мире ограничиваются идеологией, заложенной в компьютерных стрелялках и патриотических фильмах, которые транслируют «родительские» стереотипы. Иногда он ведет себя совершенно «по-детски», но чаще – как маленький «родитель». Министерша обороны Джексон представляет в кино правящий класс, от которого, вообще-то следовало бы ждать «взрослого» поведения, но в кино продемонстрировано главным образом – «родительское».

О биологе-альтруисте трудно сказать что-то определенное. Вообще-то, он представлен нам как мудрец, но мудрец должен быть мудр, как «дитя», и рационален, как «взрослый». «Детскость» в профессоре есть, но это довольно убогая, нетворческая «детскость». Она сводится лишь к тому, чтобы дать совет: убедите, поступками, возьмите на жалость. Что касается «взрослой» рациональности, то на нее, насколько можно понять, должны указывать формулы, которые профессор пишет на доске. Формулы, конечно, заковыристые, но поскольку их смысл не раскрывается, можно смело сказать, что они совершенно бессодержательны. Видимо, ничего, кроме намеков на дырку от бублика, авторам в голову не пришло.

И наконец пришелец. Он – воплощение страхов, живущих в душах людей. Во-первых, страхов перед грядущим кризисом (об этом совершенно реальном страхе спроецированном на Клаату мы поговорим чуть ниже). И во-вторых, страхов американцев перед всем остальным миром, который, и действительно, ненавидит Америку, паразитирующую на теле Земли (ресурсах других стран) и спровоцировавшую глобальный кризис, путем ничем неограниченного использования тех самых финансовых инструментов, при помощи которых она эксплуатирует мир. Эти страхи (перед цивилизациями, которые, напомню, повсюду вокруг), вообще говоря, совершенно не реальны. Никто американцам не угрожает, наоборот, все боятся обрушения их финансовой пирамиды. Но в кино показано то, что по справедливости и должно произойти (а следовательно – когда-нибудь произойдет): Земля должна быть очищена от паразитов. Этим очищением и занимается Клаату, которого персонажи фильма воспринимают как строго «отца», пришедшего покарать «детей», которые плохо себя ведут. И соответственно, эти персонажи взаимодействуют с ним совершенно «по-детски». Если не пытаются уничтожить, то, просят: пожалуйста, не надо, мы исправимся. Со всей искренностью демонстрируют, какие они хорошие.

Вернемся на кладбище, к могиле отца негритенка, который, пародируя Иисуса Христа, взывает: зачем ты оставил (бросил) меня. Вызывает мертвеца с того света. И в общем дозвался (уж так получилось у авторов фильма). В пришельце просыпается добрый «отец», и он (Клаату), как и подобает папе, которого умоляет дитя, размягчается: «В вас есть иная сторона, я вижу это». В это время в небе видна туча насекомых, уничтожающих человеческую инфраструктуру. Хелен спрашивает: «Так все и кончится?» Ответ: «Да». Вот продолжение их разговора:

— И нельзя остановить?
— Я не знаю… Нужно, чтобы изменились вы и ваш образ жизни.
— Мы можем сделать это, и вы это знаете. Пожалуйста. Дайте нам этот шанс.
— Я попытаюсь. Мне нужно вернуться в город.

Надо же, уговорила. О, наивный инопланетянин! О, наивные представители иных земных цивилизаций, дающие уговорить себя продолжать играть по американским правилам (типа: будем всем миром спасать американскую экономику). Как это глупо! Ну, где это видано, чтобы испорченный ребенок вдруг сразу исправился. Пройдет совсем немного времени, и он возьмется за старое. В фильме это показано так: Клаату, Хелен, негритенок и профессор в штатском, приставленный к ним от правительства, садятся в машину и едут в город, к шару пришельца. И как раз в это время происходит телефонный разговор министерши обороны с президентом: «Да, господин президент… Но при всем уважении к вам, военные действия только усугубят дело… Уверена, что мы еще можем вступить в диалог… Да, господин президент, как прикажете». Положив трубку, эта уже почти что исправившаяся дама исполняет приказ отца нации: расстрелять машину с инопланетянином и его спутниками. Машина горит.

Но Клаату, Хелен и Джейкоб спаслись. Они бегут под какой-то мост, кругом летают тучи инопланетных насекомых, пожирающих все подряд. Под мостом выясняется, что эти твари уже забрались внутрь негритенка, он умирает. Хелен молит: помогите, спасите. Пришелец вытягивает из мальчика насекомых, говорит: «Ваш профессор был прав – на краю гибели люди меняются». О, еще как! Дальше: преодолевая бурю, Клаату идет к своему шару – чтобы остановить уничтожение людей. Доходит до шара, касается его и исчезает. Все, процесс остановлен, люди спасены, насекомые (библейская саранча) дохнут и падают на землю. Повсюду гаснет электричество. Останавливаются заводы, авто, поезда, никнут локаторы, отрубаются компьютеры, перестают работать нефтяные качалки. Люди выходят на улицу. Представитель президента, министер обороны США Риджина Джексон, смотрит на часы. Они тоже остановились.

Поговорим о времени, о бомбах с часовым механизмом, которые в американском кино никогда не взрываются, ибо за секунду до взрыва их обезвреживает американский герой, мифологический супермен. И таким образом «спасает мир». Это фундаментальный американский миф, отражающий ужас перед грядущим, которое должно стать наказанием, но становится избавлением. Бывает, что механизм, отсчитывающий время, передается по наследству. Это уже символ демократии, работающей, как часы, которые отсчитывают время до конца срока выборной должности. Так положили отцы-основатели, и это тоже давно стало мифом, законом жизни. В любом случае, апокалиптика истекающего времени (и денег), запрограммированность конца всесильным отцом – один из самых частых штампов американского кино.

И в американском же кинематографе есть великолепная деконструкция этого мифа. Я имею в виду «Криминальное чтиво», где отец боксера, которого играет Брюс Уиллис, будучи в плену хранил часы в жопе, чтобы передать их сыну. Папа боксера (как и папа нашего негритенка) не дожил до этого счастливого мгновения. В фильме Тарантино часы из папиной жопы в торжественной обстановке вручает сыну боевой товарищ отца. В дальнейшем сын из-за этих часов находит приключение уже и на свою собственную жопу. И дело доходит почти до того, что она вот-вот должна быть отодрана – некими пидором в полицейской форме и торговцем оружием. Слава богу, что боксера минует чаша сия, первой удар на себя принимает черная жопа несчастного мафиозного негра. Должно быть понятно, что все эти трагичные (и комедийные) отцы, носящие тикающие часы (или бомбы) в своих великодушных жопах восходят к отцам-основателям Америки, архетическому началу американского патриотизма. И означают – предчувствие конца (в самом ужасном смысле этого слова).

Так вот смотрите, чем заканчивается кино: Хелен с черным пасынком смотрят вслед улетающему пришельцу. Хелен: «Шар улетает». Джейкоб: «Нет, это он улетает». После этого обмена репликами они долго смотрят друг на друга, как бы осмысливая последствия случившегося. А что, собственно, случилось? Да форменная катастрофа. Жизнь остановилась. То, что люди в лучших традициях кинематографического хеппи-энда остались живы, вовсе ничего не значит. Это вообще, может быть уже и не люди, а какие-то тени, ведь люди, как сказано, должны были измениться. Банальный хеппи-энд в данном случае – только наивная надежда на то, что все как-нибудь обойдется, если хорошенько покаяться и попросить прощения. Но в реальности все может оказаться совсем не так.

Вы только представьте себе Америку, в которой полностью и безвозвратно отключено электричество, машины не ездят, нефть не добывают. И ею не торгуют на бирже за доллары. И доллары эти никому не нужны. Это и есть смерть западной цивилизации. Пришелец, собственно, сделал то, что и изначально намеревался. Только сделал – другим способом, без помощи туч насекомых, пожирающих людей и инфраструктуру, без кинематографических эффектов. Люди, конечно, остались живы, ликуют, но уже завтра они сами друг друга перебьют из-за остатков хлеба на складах и приступят к реальному пожиранию друг друга. И выполнят работу по уничтожению еще эффективнее, чем насекомые. Вот, в сущности, что предсказывает фильм «День, когда Земля остановилась». Остается только надеяться, что остановится не вся Земля, а только Америка.

И когда же это произойдет? А давайте посмотрим на остановившиеся часы на руке министерши обороны. На улице утро. На стоящем хронометре 8 часов 33 минут и примерно 6 или 7 секунд. То есть – девятый час. Что прямо указывает на девятый год. Вопрос только в том, как нам истолковать минуты? Указывают ли они на начало третьего месяца (марта), когда, как многие ожидают, начнутся серьезные обрушения на фондовом рынке? Или – на средину года (и тогда 33 минуты на циферблате соответствует каким-то числам июля)? Не знаю, посмотрим, насколько точны оказались расчеты создателей фильма и их вдохновителя Осьминога.